Панормитис
ИОСЯ – СЫН ИОСИФА (ИЁСЯ И ИЕШУА)
«Возвращаюсь я с работы, Рашпиль ставлю у стены, - Вдруг в окно порхает кто-то
Из постели от жены! Я, конечно, вопрошаю: «Кто такой?» А она мне отвечает: «Дух святой!»
В.Высоцкий «Песня про плотника Иосифа, деву Марию, Святого духа и непорочное зачатие»
Но вернёмся к греческому монастырю на острове Сима. Следующий день морского путешествия после посещения греческого острова Сима с монастырём можно было бы описать в дневнике совсем коротко: «Работа с библейскими текстами». Я передумывал разные думы и избавлялся от ненужного в голове - форматировал диск собственной памяти…
Настоящее потрясение вызвала икона с изображением семьи плотника Иосифа. С иконы смотрят трое - глава семьи, его жена Мария и маленький сын – будущий Иисус Христос. Иосиф, молодой мужчина лет тридцати с небольшим (как сейчас сказали бы – в возрасте Христа) обнимает одной рукой жену, второй - сына. Лица троих серьёзны и сосредоточены, губы Иосифа лишь слегка тронуты полуулыбкой, полной любви и всепрощения…
Я попробовал представить ситуацию просто, по-житейски, без фальшивых слов. Жених – работящий мужик из знатной семьи, невеста - красавица. Всё между ними и родственниками давно решено, уже обменялись кольцами… И вдруг, как гром среди ясного неба, появляется третий, похожий на римского легионера - весь такой неотразимый, в сияющий латах с эректированным копьём на перевес, трах-бах!
Наш плотник возвращается с работы, «рашпиль ставит у стены», а невеста с кольцом на пальцеза несколько дней до свадьбыобъявляетсвоему жениху: «Я - беременна, ты его не знаешь!..»
Друзья отводят в сторону жениха с разбитым сердцем и шепчут: «Ёся, одумайся! До смерти твоей будут называть тебя «рогоносцем», а её ребенка – «выблядком»! Старейшины приходят, чтобы повлиять на него: «Иосиф Иаковлевич, не бороните поле, засеянное до Вас чужим семенем!.. От Вас ничего не требуется кроме благоразумия – лишь отвернитесь от неё. Толпа соседей свершит за Вас всё остальное: сгонит согрешившую с крыльца Вашего, по древнему закону Моисеяказнит блудницу, побив за прелюбодеяние камнями,и найдёт Вам новую невесту, порядочную девушку из благочестивой семьи».
Но Иосиф совершил по-настоящему мужской поступок, практически гражданский подвиг по тем временам. Проявив твёрдость, продиктованную любящим сердцем, он покрыл грех невесты и, бросив дом, работу и карьеру, отправился с ней туда, где никто не знал молодожёнов.
Ни на один день Иосиф не отказался от принятого единожды решения, не дрогнул перед испытаниями. Днём и ночью он был рядом с любимой Марией, помогал ей при родах своего первенца в хлеву на окраине города Вифлеема, спасал жену с грудничком в Египте от «избиения младенцев», зарабатывал на пропитание трудом плотника, оберегал от подстерегавших в непрерывных путешествиях напастей маленького Иосю, которого во время путешествий по чужим землям звалиИешуа…
Поскольку Иосиф жил и работал Назарете, а прописан был в Вифлееме, то, покидая постоянное место жительства, он становился бомжом, переселенцем, лицом без гражданства. Этим он подвергал себя не меньшим опасностям, чем таджик с женой и незаконнорожденным ребёнком, отправившийся в наши дни поездом через Москву из родного поселка в Ферганской долине к родственникам, временно осевшим в Молдавии. Законы и нравы раздираемой на куски Римской империи были ничем не лучше чем наши нынешние, стихийно сложившиеся на развалинах советской империи. «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф в город называемый Вифлеем… записаться с Мариею, обрученной ему женою, которая была беременна». (От Луки, 2-1-5).
Упомянутый апостолом Лукой кесарь - цезарь Август – это правитель Римской империи, который разбил объединённый флот египетской царицы Клеопатры и своего римского соправителя (триумвира) Антония, перешедшего на её сторону, а после их смерти присоединил Египет к Римской империи. Историю про Антония и Клеопатру знают все, но трудно сказать точно, чем был Египет, когда плотник Иосиф бежал туда от Ирода, - враждебным Риму государством или мятежной римской провинцией. Устранив Антония и став единоличным правителем, императором, Август немало сил посвятил укреплению порядка в империи, и упомянутая в Евангелии перепись была лишь одной из принятых им мер. В знак признания его заслуг римский сенат переименовал один из календарных месяцев в август, подобно тому, как предыдущий месяц назвал июлем в честь приёмного отца Августа - Юлия Цезаря… Иосиф же продолжал воспитывать своего сына, рождение которого внесло ещё более серьёзные изменения в календари. Всё летоисчисление велось с той поры от времени рождества Христова.
Настоящей трагедией стали для Иосифа несколько дней, когда повзрослевший мальчишка (ему было 12 лет) неожиданно потерялся при возвращении семьи в Назарет с праздника Пасхи в Иерусалиме. Понять весь ужас, охвативший родителя, сможет, пожалуй, только тот, кто хоть на несколько часов терял своего ребёнка на вокзале в чужом городе, например. Иешуа же, не предупредив родителей, просто вернулся с полдороги к своим сверстникам в Иерусалим. Три дня ИосифИаковлевичс Марией Иоакимовной бегали как безумные по дороге между двумя городами, расспрашивая прохожих о пропавшем сыне. «Чадо! – воззвала мать Мария, - что Ты сделал с нами? Вот отец Твой и Я с великой скорбью искали Тебя!» (От Луки, 2-48).
Сын даже не извинился за этот поступок перед родителями, скорее всего он просто стыдился своего бомжеватого отца, поскольку среди сверстников уже слыл заводилой, лидером, к которому прислушивались и взрослые. Отец самоотверженно воспитывал его как родного, не бросив ни единого упрека, ни ему, ни его матери, «принёсшей в подоле». И чем отплатил Иешуа Иосифович? Чёрной неблагодарностью. Я перечитал все книги Нового завета, но так и не нашел обращения Иисуса к отцу Иосифу. Уже с креста Иисус обращался к матери, к своим ученикам, чтобы они призрели мать. Обращался к незримому Сущему, которого звал Отче, с большой буквы. А я ждал, когда же он скажет последнее слово рано постаревшему в заботах отцу Иосифу: «Прости, папа, что был не справедлив к тебе все эти годы. Ты же был добр ко мне с того дня, когда я еще не появился на свет…» Ну или, в конце концов: «Уважаемый отчим, в силу причин, которые Вам, необразованному плотнику, не дано понять, я никогда не смог бы назвать Вас своим биологическим отцом, но благодарен Вам за заботу, которую Вы проявили обо Мне и матери Моей в трудные для Вас дни моего младенчества, отрочества и юности…»
Я листал страницу за страницей убористого, мельчайшего текста, надеясь, что просто что-то пропустил, но не нашел ничего – «Ни-че-го!» Повторяю по буквам: «Надежда-Иван-Харитон-Ульяна-Яков! НИ-ЧЕ-ГО!..»
Иосиф так и сгинул, не помянутый сыном, где-то между третьей и пятой главами евангелий от Луки и Матфея...
И только на иконе храма, расположенного на маленьком греческом острове в Эгейском море, можно увидеть всю семью плотника Иосифа в сборе – он сам, любимая Мария и их первенец, который каждый раз отрекался от своего отца, когда прохожие, встретив его на улице, спрашивали: «А не Иосифов ли ты сын?»
Глаза Иосифа полны строгой отрешенности и прощения, но свет лампадок добавляет им странный блеск – жалеет ли он о принятом более двух тысяч лет назад, месяцев за девять до рождества Христова, решении?
Сергей Дымов "Завтрак на вулкане"
