Русская губерния Эгейщины - мы выходим на Парос

Мы выходим на Парос.

10 апреля,

Утром в предрассветных сумерках мы уходим и Эгины – наша цель к вечеру Парос, место дислокации русского флота в 1770-1774 годах. Погода благоволила к нам – штиль, солнце и никакой волны и борьбы за жизнь. Володя время от времени, готовил разную рыбу и мы выставляли блюдам виртуальные оценки, о которых я уже написал выше.

В темноте, примерно в десять вечера, мы зашли в бухту Ауза и зашвартовались лагом с городской стенке – кроме нас никого и мы вряд ли кому-то могли помешать.

Короткая экскурсия в сонный городок и мы поняли, что нам здесь нравится.

11 апреля, Парос, бухта Ауза.

С рассветом мы взяли камеры и отправились на экскурсию по городку и окрестностям  - о пребывании эскадры графа Алексея Орлова здесь напоминает не многое – небольшие бастионы, церквушка на  крохотном островке и административные здания построенные русскими, на которых совершенно не просматривается пыль веков.

Местные жители, как и на многих других островках Эгейщины, собирают артефакты, оставшиеся после ухода русского флота – монеты, части кораблей и даже пушки, что не удивительно – 27 островов приняли русское подданство, а сама бухта была выбрана центром архипелагской губернии.

Здесь были построены адмиралтейство,  верфь, госпиталь, водопровод и базировалось большинство кораблей. Я как человек, живо интересующийся историей, обычно притягиваю таких же, как я энтузиастов – я познакомился с местным деятелем, который помимо прочего поведал историю, которая меня расстроила. Поскольку наши соотечественники здесь не просто жили и строили 4 года, а воевали и конечно погибали от ран и болезней, то в левой части бухты, у берега, было организовано кладбище, которое навечно упокоило около 600 русских моряков и пехотинцев.

Сейчас это место трудно идентифицировать как кладбище, оно не поддерживается и никак не обозначено. Несколько лет назад сильный северный шторм подмыл берег и обнажил кости тех, кто заплатил своими жизнями за геополитические интересы России в конце 18 века. Жаль, что память так коротка и в современной России нет никому до этого дела,  если не считать таких же неравнодушных людей как и мы. Местная администрация повелела тихо, и по быстрому всё закопать, чтобы не закрывать пляж отеля, расположенного по соседству.  Их трудно упрекать в этом – мы сами не вспоминали об этом событии более 200 лет и не имеем на это морального права. 

Для себя я решил, что обязательно вернусь сюда – равнодушие это  не то, что нам близко. Единственное на мой взгляд разумное решение – перезахоронить всех в одну братскую могилу, тогда и греки не будут обделены территориально, и мы сможем выполнить свой долг.

К полудню мы завершили краткий визит, отшвартовались и взяли курс в пролив между Паросом и Наксосом – нашей ближайшей целью был Аморгос. Когда мы проходили мимо мели, обозначенной маяком, прямо посередине пролива, мое внимание привлекло нечто, что при ближайшем рассмотрении оказалось мачтой какого-то судна. На картплоттере, и сам wreckи его мачта, были обозначены. Глубина была около 18 метров и я решил из любопытства нырнуть – меня всегда привлекают подобные девайсы, а кроме того я собираю фото подобных «памятников в море». Wreck-ом оказался немаленьких размеров сухогруз в очень приличном состоянии. Он лежал слегка на левом боку, верхние надстройки находились всего в  7-ми метрах от  поверхности воды, да и вообще, благодаря чистой воде, был очень хорошо виден. Просто находка для дайверов. Жаль, что  не было подводной фотокамеры.

На Аморгосе мы продолжили наши исследования и сняли на камеру другой «памятник», но уже не затонувший, а выброшенный на берег очень маленькой бухточки. Я не ограничился чисто визуальным осмотром со стороны, а решил высадиться  и едва не пожалел – чуть не загремел по прогнившей лестнице.

Причем когда я лазал по наклонной палубе «памятника», то испытывал некоторое головокружение.  Смотреть внутри было особо не чего – его, как покойника на поле боя, уже давно обобрали, а рисковать особого желания не было – «трусы и рубашка лежат на песке – никто  не плывет по опасной реке».

Наступал вечер, и мы решили двинуться в наш крайний переход. До Родоса 90 миль и ни дюймом меньше – еще одна ночь в море и «мы будем у мамки в норке». Правда, заключительный рывок, оказался не легким. Мы шли в отголосках, по видимому, сильного шторма, который нещадно валял нас с боку на бок. Все, что не было закреплено должным образом, как всегда совершало полеты по непредсказуемой траектории.

12 апреля

К полудню следующего дня мы при тихой погоде зашли в Мандраки и я, цитируя Деточкина из фильма «Берегись автомобиля», воскликнул, поглаживая свою бритую голову - « здравствуй Люба, а вернулся!». Хотя, правильнее было бы сказать Джорж, потому как местного харбор-мастера зовут именно так. Наше путешествие практически закончилось, нам оставалось лишь закрыть границу и совершив прогулку в 25 миль, оказаться в Туретчине.

В заключение хотел бы отметить, что после путешествия, мое отношение к моторным яхтам нисколько не изменилось, скорее наоборот - я люблю парус как прежде, а честно говоря, даже больше, поскольку вижу в нем больше преимуществ и почти не вижу недостатков.

Ветер, друзья мои, пока никто не отменял, его невозможно беспечно растратить в отличие от запасов энергоносителей. Чтобы почувствовать его дыхание, нам надо лишь повернуться лицом к морю.