"Счастье" Великой Княжны

«Счастьем» Великой Княжны оставался старший лейтенант Павел Воронов, она  продолжала любить и молится за него. До самой своей смерти в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале «дома особого назначения».

Жизнь последнего российского императора,  его семьи, достаточно хорошо исследована и российскими и зарубежными историками. Многие документы записки, дневники членов  семьи и их приближенных, опубликованы. О том, что у старшей из дочерей Николая Второго, великой княгини Ольги, был роман с кем-то из офицеров окружения, я слышал. Но представить не мог, что Павел Воронов, один из 164 гардемаринов «мессинского выпуска» 1908 года (чьи судьбы являются предметом моего изучения) и объект страстного чувства старшей царской дочери, одно и тоже лицо.

Великая Княжна Ольга и Павел Воронов, борт яхты "Штандарт"

Меня нисколько не удивляет сам факт возникновения таких  чувств между молодыми людьми, как не удивляет и то, что они не завершились браком.

Но царскую семью окружало много офицеров, достойных внимания и из числа личного конвоя и из числа офицеров яхты «Штандарт». Их тщательно отбирали по разным критериям и случайные  люди в эту среду не попадали. Многие из них были близки к царской семье, а некоторые даже являлись их  личными друзьями  -   например, командир яхты капитан I ранга И. И. Чагин и  старший офицер Н. П. Саблин.
Эти офицеры были для царских дочерей окном в мир и единственным кругом общения, в их задачи входило не только нести службу, но и создавать атмосферу идиллии и сказки  – с ними они играли в теннис, пили чай, обедали, гуляли, дискутировали.

яхта "Штандарт"

 Меня заинтересовало, почему именно Павел Воронов занял место в сердце Великой Княжны до конца ее недолгой жизни, и я решил проанализировать.

Итак, 28 декабря 1908 года, практическая эскадра Балтийского флота под командой контр-адмирала В.И. Литвинова, в составе броненосцев «Цесаревич» и «Слава», крейсеров «Адмирал Макаров» и «Богатырь» находится в порту Аугуста на Сицилии.
В 5.20 утра, в море, на дне Мессинского пролива, начинается сильнейшее в истории Европы землетрясение. Города Мессина и Реджио ди Калабрия полностью разрушены.

Итальянцы просят В.И.Литвинова о помощи и он, не дожидаясь ответа из Петербурга, дает команду кораблям готовиться к походу.

Утром первый из кораблей, крейсер «Адмирал Макаров» прибывает в разрушенную Мессину и, несмотря на риск, швартуется к городской пристани или вернее к тому, что от нее осталось.

крейсер "Адмирал Макаров"

В 8.30 утра на берег высаживаются первые партии моряков с носилками, кирками, ломами, лопатами, медикаментами для оказания  незамедлительной помощи пострадавшим. Матросы делятся на партии и под командой офицеров и гардемаринов отправляются на разбор завалов.
Один из высадившихся с крейсера моряков,  был гардемарин Павел Воронов, один из 164-х гардемаринов, находившихся на кораблях практической эскадры, один из «легендарного мессинского выпуска».1908 года.

Он, в числе остальных русских моряков, без нормального сна и отдыха, постоянно рискуя жизнью,  участвует в разборке завалов, в борьбе с мародерами, оказании помощи спасенным, и спасении, тех, кого еще можно спасти.
Корабли, и в частности крейсер «Адмирал Макаров», на котором служит гардемарин Павел Воронов,  постоянно курсируют между Мессиной и Неаполем, вывозя раненых.

Итальянцы настолько были поражены искренним проявлением сострадания со стороны русских моряков, что называли их не иначе как «наши братья, наши спасители»    

Одна из итальянских газет писала в то время: «В истории Мессины были тысячи страниц человеческой доброты и щедрости. Но самую первую, самую вечную и самую нетленную страницу в эту историю вписали они – светловолосые славяне, столь сдержанные на вид и столь отзывчивые на деле…»

Поражены русской отзывчивостью были не только итальянцы, но и Европа вообще. Эта тема широко обсуждалась на страницах газет и то и дело появлялись статьи, материалы и свидетельства очевидцев, посвященные участию русских в спасении жителей Мессины и Калабрии.

Русский флот смыл позор поражения в Русско-Японской войне, одержав гуманитарную  победу в Мессине  – пошатнувшийся престиж России был восстановлен.

"В моей глубокой скорби спешу самым сердечным образом благодарить Тебя и Государыню за Ваше искреннее участие в горе, столь тяжело постигшем Италию. Несчастные потерпевшие никогда не забудут деятельную и великодушную помощь, оказанную Твоими славными моряками" так писал Король Виктор Эммануил III  русскому императору в благодарственной телеграмме от имени всего итальянского народа

Принимая в Зимнем дворце командующего практической эскадрой Балтийского флота контр-адмирала Литвинова, Николай Второй  сказал: «Вы, со своими моряками в несколько дней сделали больше, чем все мои дипломаты  за все мое царствование». Николай придавал этим событиям такое значение, что именно выпуск гардемаринов 1908 года, с его легкой руки, был назван «мессинским».

Итальянское правительство наградило весь состав эскадры серебряной медалью на бело-зеленой ленте. Награда  нашла и Павла Воронова, уже мичмана, вахтенного начальника яхты «Штандарт», в Ливадии  осенью 1911 года.

Павел Воронов в окружении царских дочерей, борт яхты "Штандарт"

Вот давайте и представим теперь себе, на борту царской яхты появляется новый флотский офицер, открывший великим княжнам еще одно окно в мир. Ему двадцать с небольшим, он хорошо воспитан, хорош собой и он…он герой. О событиях декабря 1908 года, которые были безусловно обсуждаемы в царской семье, Павел Воронов рассказывает даже не как свидетель, а как деятельный участник тех событий.

Великая Княжна Ольга и Павел Воронов на борту яхты "Штандарт"

Перед глазами княжон встают руины города, пыль, смрад, призывы о помощи  и вопли из-под завалов. Он рассказывает им о рытье тоннелей вглубь завалов, о шатающихся стенах, о повторных толчках, которые могут завалить остатки стен на спасителей.   

Беру на себя смелость утверждать, что именно участие Павла Воронова в этих событиях сыграло решающую роль в возникновении чувств к нему со стороны княжны Ольги.
По записям в дневнике княжны, можно убедиться, как увлечение быстро становится душевной потребностью все время видеть его, быть рядом с ним. Она отмечает каждый день, проведенный без него: "так гадко без моего С, ужасно", "без него пусто", "С не видела и грустно". И бесконечно счастлива любой встрече с "милым", "дорогим", "золотым": "ужасно рада видеть его", "до обеда на палубе сидела и наконец мое любимое С пришло", "слишком мне было весело, страшно весело, С видеть".

Николай Второй в центре, Павел Воронов крайний справа

Естественно имя Павла нигде не упоминается прямо – Ольга зашифровывает его как «С», что можно трактовать, как например «Солнце» или «Счастье».
Иногда в подобных ситуациях, браки происходили,  и как знать, если бы это произошло, и она бы стала женой Павла Воронова, то может быть княжне Ольге, удалось бы избежать такой страшной и преждевременной смерти.

Но выдавать княжну за мичмана совершенно не входило в планы августейших родителей – в начале 1914 года Павла женят на племяннице фрейлины двора, Ольге Клейнмихель. Кстати на свадьбе присутствовала вся царская семья, о чем свидетельствуют записи в том же дневнике.
Со службой на «Штандарте» тоже пришлось проститься - он продолжил свою службу на другой царской яхте. В целом, все произошло не так плохо, как могло бы.

После начала войны Павел Воронов в составе батальона Гвардейского флотского экипажа отправляется на фронт. В 1914 году за сражение у деревни Средники (Неман) он был награжден орденом Св.Анны 4-й степени «за храбрость».
Во время гражданской войны служил в белом Черноморском флоте, а в 1920 году он был отправлен в Морское управление в Париж.
С 1928 года он с семьей эмигрирует в США, где работает сначала аналитиком военного министерства, а затем в различных инженерных компаниях.
Умер Павел Алексеевич Воронов в Нью Йорке 8 сентября 1969 года. Говорят, на его могиле прикреплен образок св. мученицы Ольги.

«Счастьем» Великой Княжны оставался старший лейтенант Павел Воронов, она  продолжала любить и молится за него. До самой своей смерти в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале «дома особого назначения».